«Русское дело» (2020) и «Дело Родченкова» (2020)
Недавно я прочла две известные англоязычные книги о применении стероидов россиянами: «Русское дело: Правдивая история пары, которая раскрыла величайший спортивный скандал» Дэвида Уолша, и «Дело Родченкова: Как я разоблачил тайную допинговую империю Путина», доктора Григория Родченкова.
Параллельное чтение этих книг позволяет читателю понять, каково это - быть спортсменом и попасть в такую систему, а также - каково это, быть руководителем и управлять этой системой.
В книге «Русское дело» Уолш рассказывает историю Виталия и Юлии Степановых. Юлия была известной легкоатлеткой, специализирующейся на беге на дистанцию 800 метров. Виталий был сотрудником Российского антидопингового агентства (РУСАДА). РУСАДА - это российская национальная антидопинговая организация, аккредитованная (но сейчас отстраненная) ВАДА. Американский аналог ВАДА - USADA, или Антидопинговое агентство США.
Во время зимних Олимпийских игр 2010 года в Ванкувере Виталий начал общаться с сотрудником ВАДА по поводу многочисленных конфликтов интересов, которые он наблюдал в этой сфере. Эти случаи стали моей любимой частью книги. Порой инциденты, о которых идет речь, были связаны с его обязанностями по сбору мочи. Так, тренеры с легкостью подкупали сотрудников допинг-контроля, чтобы те не тестировали определенных спортсменов, в том числе, предоставляя им списки спортсменов, которых они «могли» тестировать. В других случаях это касалось того, что Виталий наблюдал в офисе. Например, когда ему поручили перевести англоязычные антидопинговые правила на русский язык, начальство сообщило ему, что некоторые моменты, которые «не могут быть выполнены в России» можно опустить (с. 42). В результате 80-страничные англоязычные правила превратились в 10-страничную русскоязычную брошюру.
Существуют и другие примеры институционализированной низости, о которых я не стану подробно рассказывать. Все они сводятся к тому, что тренеры, чиновники и другие представители спортивной индустрии принимали активное участие в предоставлении спортсменам запрещенных веществ в ходе их регулярной спортивной подготовки и использовали свои связи, чтобы обойти протоколы тестирования на допинг. Спортсмены зависят от таких участников спортивного бизнеса и, как следствие, невероятно уязвимы.
И в «Русском деле», и в «Деле Родченкова» открыто говорится о том, как именно спортсмены могли избежать положительных результатов тестов. Работа Родченкова на посту директора, как он сообщает в предисловии к своей книге, «заключалась в том, чтобы сотни российских спортсменов, участвующих в международных соревнованиях, не были пойманы на использовании запрещенных веществ».
В чем тексты существенно расходятся, так это в том, кто же несет ответственность за совершенные правонарушения. С точки зрения Виталия, Родченков был одним из многих коррумпированных руководителей. Он назвал Родченкова «самым важным человеком в России» в том, что касается борьбы с допингом (с. 18), и рассказал, как однажды ему пришлось брать анализ мочи у метательницы молота Татьяны Лысенко, которая появилась «из ниоткуда» и установила подозрительный мировой рекорд в июле 2005 года. По словам Виталия, Родченков поручил ему сопроводить Лысенко в уборную, чтобы взять пробу, на что Виталий сказал, что это противоречит правилам, поскольку только женщина-контроллер должна брать пробу у спортсменки. Тогда Родченков сказал Виталию, что «будет рад, если тот предпочтет ограничиться заполнением допинг-формы и разделением пробы на емкости А и Б» (с. 19). Виталий ответил, что проба будет считаться недействительной, если никто не будет следить за ее взятием. По словам Виталия, Родченков велел ему наблюдать, если он сочтет нужным. В итоге Виталий стоял у дверей туалета до тех пор, пока Лысенко не вышла с «недействительным» образцом мочи в руках. При этом ни Родченков, ни непосредственный руководитель Виталия даже глазом не моргнули на этот счет.
Родченков же заявил, что не разделяет мнение о том, что стероиды вообще должны быть запрещены, а сотрудников ВАДА считает «наивными». «Для начала, они думали, что национальные лаборатории допинг-контроля действительно хотят покончить с допингом», - сказал Родченков (с. 85). «Большинство международных федераций ненавидели допинг-контроль, не хотели платить за него и рассматривали этот процесс как излишнюю головную боль. Допинг-контроль означал скандалы, которые влияли на популярность того или иного вида спорта, спонсорство, потенциальную аудиторию и доходы от телевидения» (с. 85).
Виталий потратил годы на то, чтобы донести свои наблюдения до ВАДА, но, похоже, это не дало результатов. Чего Виталий не знал в то время, так это того, что ВАДА было создано, чтобы антидопинговое агентство каждой страны регулировало мошенничество внутри своей страны. Именно РУСАДА должно было фиксировать и пресекать случаи допинга в России. Эта система не учитывала, что РУСАДА, или любое другое национальное антидопинговое агентство, будет активно помогать спортсменам своей страны избегать обнаружения стероидов и, тем самым, увеличивать количество олимпийских медалей.
После нескольких лет молчания и бездействия, какими они были по мнению Виталия, главный специалист ВАДА по расследованиям Джек Робертсон посоветовал супругам обратиться к журналисту Хайо Зеппельту, удостоенному многочисленных наград. Зеппельт и Степановы согласились работать вместе, чтобы рассказать об этой истории, при условии, что Степановы смогут покинуть Россию до выхода материала в свет. В 2014 году Зеппельт озвучил обвинения Степанова в немецком документальном фильме под названием «Секреты допинга: Как Россия делает своих победителей. («Geheimsache Doping Wie Russland seine Sieger macht»). Тем временем, Степановы и их маленький сын покинули Россию, скорее всего, навсегда. После выхода документального фильма Зеппельта они два года жили в Германии, а на момент выхода этой книги - в США, при этом точное местонахождение семьи не разглашается.
Родченков также находится в США. В том же месяце, когда документальный фильм Зеппельта вышел в эфир, ВАДА создало независимую комиссию для расследования обвинений Степанова. В это же время Родченков работал с режиссером из Лос-Анджелеса Брайаном Фогелем над документальным фильмом, который начинался как попытка Фогеля разоблачить неадекватное тестирование на допинг в спорте. Фогель обратился к Родченкову за советом, поскольку хотел использовать препараты, улучшающие спортивные результаты, во время подготовки к любительской велогонке Haute Route Alps и проверить, удастся ли ему избежать положительного теста. Родченков подсказывал Фогелю, что принимать, в каких количествах и когда.
Пока документальный фильм Зеппельта выходил в эфир и разгорался скандал, бывший управляющий директор РУСАДА Никита Камаев и генеральный директор Вячеслав Синев внезапно скончались при подозрительных обстоятельствах. Опасаясь за Родченкова, Фогель предложил ему билет на самолет до США, и Родченков согласился, захватив с собой ноутбук и жесткий диск из своего офиса.
Позже он передаст файлы с этих устройств сотрудникам Министерства юстиции США, а также Ребекке Руиз и Майклу Швирцу из New York Times, которые написали об этом в статье от 12 мая 2016 года. Документальный фильм Фогеля превратился в удостоенный премии «Оскар» документальный фильм «Икар».
В конечном итоге вышеупомянутая комиссия установила «вне всяких сомнений», что многочисленные российские государственные учреждения, а также аккредитованная ВАДА лаборатория в Москве, которой руководил Родченков, «действовали в целях защиты российских спортсменов, принимавших допинг», в рамках «управляемой государством отказоустойчивой системы», использующей «методику исчезающих положительных тестов». (Я прилагаю ссылки на отчеты ВАДА: часть I и часть II).
Еще одна объединяющая особенность книг - то, насколько пугающей и непредсказуемой впоследствие стала жизнь Родченкова и Степановых. Насколько мне известно, Родченков по-прежнему находится под защитой свидетелей, а Степановы живут в неразглашаемом месте, и все они - на территории США. И хотя Степановы подали прошение о предоставлении убежища в 2016 году, по словам профессора спортивного менеджмента Университета Колорадо в Колорадо-Спрингс Спенсера Харриса, они до сих пор ждут рассмотрения своего ходатайства.
Это долгий срок для размышлений о том, не придется ли им вернуться в страну, на которую они донесли.
Это, должно быть, настораживает. Такой страх вряд ли побуждает людей сообщать информацию о нарушении правил в своем виде спорта.
А нам ведь нужно, чтобы они поступали именно так. Коррупции предостаточно в различных видах спорта, во многих странах.
«Необходимо оказывать большую поддержку сообщающим о нарушениях», - говорит генеральный директор Global Athlete и бывший заместитель генерального директора WADA Роб Келер в статье Play the Game Ларса Йоргенсена от 4 апреля. Они теряют все, чтобы обнародовать правду, но с трудом добиваются помощи».
«Если разоблачителей не защищают и не поддерживают, зачем кому-то раскрывать информацию?»
Переведено Анной Сердюковой
For a English-language version of this blog post, click here.